Владимир Витальевич Голышев (р. 1971, Сочи) – публицист, политолог, драматург. Окончил Российскую экономическую академию им. Г.В. Плеханова и Свято-Тихоновский Богословский институт. В 1998–2000 гг. – заместитель ответственного секретаря газеты «Завтра». В 2002–2005 гг. работал (с перерывом в 2003 году) в Фонде эффективной политике (ФЭП) Глеба Павловского. C лета 2005 года – ярый оппозиционер. Публикуется преимущественно на apn.ru. С лета 2006 – главный редактор сайта NaZlobu.Ru. После президентских выборов 2008 года свернул активную публицистическую деятельность. Автор пьес «Барнаульский натариз», «Пребиотики» (Хроника времен модернизации и перезагрузки в трех актах) и «Ярмонка». Финалист премии «Нонконформизм-2011».

Куда подевался Голышев? Головоломный вопрос! Несколько лет назад скандальный журналист и блогер как-то резко исчез из информационного поля...

– Владимир, что с вами произошло? Кризис среднего возраста? Религиозно-этический переворот?

– Я бы это назвал: «кризис мотивации». Или еще страшнее: «утрата смысла жизни». Дело в том, что я привык позволять себе роскошь жить осмысленно: делать только то, что считаю правильным, бороться исключительно за правое дело. Убеждения меняются – меняются место и профиль работы. Не меняется страстное отношение к тому, что делаешь… Летом 2008 года я признался себе, что не знаю, в какую сторону бежать, что делать, кому на что «открывать глаза».

– Разве что-то изменилось?

– Во мне – да. Я понял, что люди и без меня все отлично знают. И в их безразличии к «судьбам родины» есть своя правда. Они знают, что нынче сытнее и свободнее, чем раньше. И благодарны судьбе за то, что у них есть.

– «Свободнее»?

– Конечно! Границы же открыты. Есть неподцензурный Интернет. Вообще есть все возможности для сносной частной жизни. А тут я со своим гневным пафосом – бужу лихо, когда оно более или менее тихо. Зачем? Я не нашел ответа на этот вопрос. И ушел. Сначала в «информационный затвор», потом – в драматургию.

– Почему именно в драматургию?

– Это самый востребованный раздел литературы. Читают сейчас мало и неохотно. В основном телевизор смотрят. Сразу начинать с телевизора мне показалось недостойным. И я начал с того, что сложнее.

– А почему для своего дебюта вы избрали именно фигуру Григория Распутина?

– Я поставил себя на место зрителя, режиссера, продюсера и решил, что Распутин им должен быть интересен. Скачал все материалы, какие нашел в открытом доступе. Думал: пару дней потрачу на них – освежу в памяти основные моменты распутинской биографии – и начну творить. Но политтехнологические навыки дали о себе знать. Я сразу понял, что все, что мы знаем о Распутине, – ложь. И полез «под ковер». Два года там шарил. В итоге написал пьесу и на 2/3 толстенную научно-популярную книгу про то, как там все было на самом деле. Дописывать не стал.

– Почему?

– Телезрителей сегодня на порядок (если не на два порядка) больше, чем читателей. А идти надо туда, где находится твоя аудитория. Как только появится возможность, обязательно напишу сценарий телесериала. Причем главным героем в нем будет не Распутин, а Вырубова. История изощренной интриганки, которая сама себя перехитрила.

– Как Владимир Путин в «Пребиотиках»?

– Гораздо круче!

– Вы кем себя считаете: сочинцем, москвичом или ростовчанином?

– В последнее время стал себя считать и ростовчанином тоже. В ходе ростовских злоключений моих «Пребиотиков» этот город неожиданно открыл себя с очень симпатичной стороны. Я имею в виду не архитектуру, конечно, а людей. Скажем, ростовский драматург Сергей Медведев проявил по ходу этого скандала удивительную стойкость и благородство. Ребята из Ростовского строительного колледжа, из которого меня и съемочную группу НТВ с позором изгнали, сами пришли к нам и с таким азартом разыграли сцену из «крамольной» пьесы, что у меня дух захватило… Пользуясь случаем, хочу их успокоить: если администрация колледжа попытается создать вам какие-то проблемы – немедленно свяжитесь со мной. Думаю, мы найдем способ ее урезонить.

– Судя по «Пребиотикам», уход в «чистое искусство» так и не состоялся?

– Как раз наоборот – состоялся в полной мере! Я много раз слышал о том, что написал остросатирическое произведение, которое кого-то там «высмеивает» и «бичует».

– Разве нет?

– Конечно, нет! Я написал именно пьесу. Традиционную. В исторических хрониках Шекспира тоже действуют политики, и в них немало комичного. Фальстаф, например. Но сатирическими эти пьесы никто не называет.

– На кого из шекспировских персонажей похож ваш Путин?

– Я насчитал сразу четыре героя, приметы которых явственно проступают в моем Путине: Гамлет, Ричард III, Лир, Мальволио. Шекспироведы, возможно, найдут больше.

Сам себя не перехитришь... Фото Михаила Бойко

– С чем вы связываете такую нервную реакцию на вашу пьесу разнокалиберного начальства – от пресс-службы премьера до исполняющего обязанности директора провинциального театра?

– Именно с тем, что «Пребиотики» – это традиционная пьеса, основанная на реальных событиях, раскрывающая характеры героев, их внутренний мир. Но чтобы понять это, надо как минимум ее прочитать. Театральное начальство этого не сделало. «Подумаешь, еще одна авангардная пьеса про Путина!» Таких пьес много. В одной из них Берлускони пересаживают путинский мозг. В другой – Путин обнимает труп Анны Политковской и шепчет ей на ухо нежные слова про «Газпром». В 2007-м сразу в трех российских театрах ставили пьесу «Каникулы президента». От моей пьесы тоже не ждали подвоха. Страшная правда открылась, когда начались первые репетиции.

– Но ведь вы от скандала вокруг «Пребиотиков» только выиграли. Скажите честно, вы изначально на него рассчитывали?

– Конечно! Но это не значит, что сама пьеса для меня – «пиар-акция». Это мое любимое детище. Выношенное и выстраданное. Ведь Путин и «другие официальные лица» сами по себе – фигуры не особенно интересные. Нет в них ничего шекспировского. Я бы не стал писать «Пребиотики», если бы отставка Лужкова не подарила мне фантастический сюжет, в котором они заиграли цветами и красками, не свойственными их серой природе.

– Традиционный вопрос про творческие планы. Что дальше?

– Так я ж и пошел дальше, как только распрощался со своими высокопоставленными персонажами! В марте написал совсем другую пьесу – по-моему, гораздо более наглую и скандальную. В ней я взял на себя смелость сочинить насколько сцен из комедии «в итальянском вкусе» за Пушкина. Якобы он не дарил сюжет «Ревизора» Гоголю, а написал комедию сам. Просто рукопись где-то «затерялась». Смею утверждать, что гоголевская комедия моей «пушкинской» в подметки не годится. Пьеса называется «Ярмонка».

– Не боитесь обструкции со стороны гоголеведов и выходцев из его «шинели»?

– Не боюсь. Скорее предвкушаю.

– А дальше?

– Есть идея написать авантюрный роман в духе Александра Дюма про Патриарха Московского и всея Руси Кирилла и его окружение. Про Вырубову я уже говорил. Очень хочу написать сценарий телесериала про пиратов. В его основе мировоззренческий конфликт между каперами и «неисправимыми» – точный аналог «сучьих войн» в советских лагерях. Вообще, пираты удивительно похожи на воров в законе старой закалки. Главный герой – Эдвард Тич (Черная Борода). В его полулегендарной биографии есть все, что мне нужно.

– В контексте «Пребиотиков» звучит не особенно убедительно. Нравится вам это или нет, вы еще долго будете восприниматься в первую очередь как «автор пьесы про Путина». Сколько бы вы ни говорили о том, что не хотите заниматься политикой, она уже занялась вами.

– Предсказуемые издержки. Я был к ним готов. Когда играешь не по правилам, глупо вздрагивать от судейского свистка.

– Как вы будете оправдываться, если вас привлекут за «незаконное использование образа Владимира Путина»?

– Никак. Я написал художественное произведение. Если в Российской Федерации данное деяние наказуемо, пусть наказывают. Единственное, что я отрицаю и буду отрицать, – злонамеренность. Я решал исключительно творческие задачи. Все остальное – не более чем побочный эффект.

– И все-таки какие-то политические взгляды у вас сохранились. Какой половинке тандема вы отдаете предпочтение?

– Апостола Павла однажды спросили о его отношении к браку. Он ответил примерно так: «Если холост – не женись, если женат – не разводись». Совет вполне универсальный. Наша страна в данный момент состоит в законном браке с Дмитрием Анатольевичем Медведевым. И этим все сказано.

– А какая из идеологий вам ближе?

– Честно говоря, сегодня мне все идеологии кажутся разными типами заблуждений. Но человеку свойственно заблуждаться. Мне нравится, как заблуждаются нацдемы, регионалисты и прочие «крокодилисты». Лимонов научил нацболов заблуждаться так, что с ними чертовски хочется дружить. Вообще, красиво заблуждающихся можно найти где угодно. Только Алексей Навальный не заблуждается. По крайней мере все попытки выяснить его «политическое кредо», по-моему, провалились. Думаю, именно в этом главный секрет его успеха.

– В заключение пушкинский вопрос: «Куда ж нам плыть?» Можете поделиться своим рецептом спасения России?

– Знаменитый «гимн русскому языку» Ивана Сергеевича Тургенева редко цитируют целиком. А зря! Там самое интересное – в конце: «…Не будь тебя – как не впасть в отчаяние при виде всего, что совершается дома? Но нельзя верить, чтобы такой язык не был дан великому народу!» Так вот. Спасти Россию очень просто. Достаточно забыть про углеводороды и вспомнить про русский литературный язык – единственное наше достояние, которое не позволяет признать современную Россию «заснеженной Нигерией». Нужно снова начать называть вещи своими именами. Говорить открыто и красиво. Смотреть окрест себя озорными и жизнерадостными пушкинскими глазами. В конце концов русские – прирожденные художники слова. Нужно помнить о своем призвании и ему соответствовать.

Беседовал Михаил Бойко

http://exlibris.ng.ru/2011-06-16/2_loss.html