Логическое противоречие так соблазнительно... Фото Александра Курбатова

До завершения приема текстов на премию «Нонконформизм-2011» осталось три недели. Соискателям стоит поспешить. Но я бы не советовал этого делать. И вот почему.

Самое замечательное в премии «Нонконформизм» – это, конечно, название. Понятно, что по-настоящему нонконформистская премия невозможна. Логически невозможна, как «сухая влага» или «круглый квадрат».

Судите сами: участие в премии подразумевает потребность в признании – литературным сообществом, коллегами, экспертами, членами жюри, наконец. Но всякое жюри – это коллегия самозванцев, руководствующихся какими-то мутными критериями. А хоть бы и не самозванцев, а хоть бы и ясными критериями – это ничего не меняет.

Как можно признавать вердикт какой-то внешней инстанции – и о чем? – о собственных текстах! Не знаю как вам, а мне это решительно непонятно.

Вот это логическое противоречие, contradictio in adjecto, особенно соблазнительно. Потому что премия «Нонконформизм» – это и премия, и насмешка над премиальным процессом.

В литературоведении есть такое выражение – «обнажение приема». Премия «Нонконформизм» – это, если угодно, обнажение премиального процесса. Во всей его неприглядности, сверхцинизме и абсурдности.

Хотим ли мы соучаствовать в зле? Конечно, хотим. Что за вопрос!

Вот Роман Сенчин упрекает нас в том, что в итоге «почти нет соответствующих крепких текстов» («Растет и тает в зеркале игры», см. «Литературную Россию» от 26.11.10).

Почему-то никто не обратил внимания, что премия с самого начала позиционируется как «культурно-просветительская», а не «литературная». Если бы нашей целью было организовать тысяча первую или тысячу вторую литературную премию, то нечем было бы кичиться. А мы кичимся. Еще как.

С «крепкими текстами», знаете ли, не к нам. Очень хотелось бы, чтобы они отправлялись в корзину на стадии предварительного отсева.

Неужели непонятно, что если нонконформистская премия – это нонсенс и contradictio in adjecto, то нонконформистский текст – это нонсенс в квадрате, квадратура абсурда? Как текст, то есть цепочка буковок на бумаге или экране, может быть нонконформистским?

Не бывает нонконформистских текстов, бывают нонконформисты и нонконформистские поступки. Отсюда, кстати, название номинаций: «Нонконформизм-судьба» и «Нонконформизм-поступок».

Кто бы что ни говорил, а лауреатов прошлого года не назовешь личностями приятными во всех отношениях. Хочется, чтобы так было и впредь.

А ориентация на «крепкие тексты» – одна из ложных идейно-эстетических установок, сгубивших много достойных писателей. Не одного Романа Сенчина.

Поэтому хватит о текстах, поговорим о нонконформистах. Кажется, Станислав Лем делил гениев на три категории: 1) которые признаны при жизни; 2) которые признаны после смерти; 3) которые не будут признаны никогда. Наверное, это деление можно распространить и на нонконформистов.

Тогда существует три категории нонконформистов: 1) чьи цели достижимы при жизни; 2) чьи цели достижимы после смерти; 3) чьи цели недостижимы в принципе. Интереснее всего, конечно, третья категория.

Такой подход подсказывает и единственное сколько-нибудь удовлетворительное определение нонконформизма.

Нонконформизм – это готовность к борьбе, которая не обещает успеха.

Если нужен критерий, то это критерий.

Кстати, о признании. При жизни. И после смерти. Почему-то вспоминается Егор Радов. В 2010 году я собирался выдвинуть рукопись его последнего романа «Уйди-уйди» на премию «Нацбест». Организаторы ответили, что «негоже мертвым соревноваться с живыми». Объясните, уважаемые Виктор Топоров и Вадим Левенталь, а молодым с пожилыми гоже соревноваться? А москвичам с провинциалами? А мастистым литераторам с дебютантами? А лысым с хромыми?

Большую ли фору дал бы рукописи тот факт, что ее автор мертв? Не наоборот ли?

Если цель – отыскать книгу с нереализованным пока потенциалом интеллектуального бестселлера (как декларируется), то «Уйди-уйди» как раз из этого ряда.

Если цель – справедливая конкуренция, то это пугающий идеализм. Как-то пасуешь перед таким благородством.

Прошло два года со дня смерти гениального Егора Радова. Его последний роман до сих пор не издан. И, судя по всему, будет издан нескоро.

В этом году на «Нацбест» мной выдвинут финалист премии «Нонконформизм-2010» Олег Разумовский. Формально с романом «Тени», а в действительности со словами, сказанными им на вручении премии «Звездный фаллос–2009». Вот они (не могу отказать себе в удовольствии):

«Они устали. Так зэки пишут на пальцах или глазах. Точно не помню, да и не суть. Они (условно официоз, система, истеблишмент, в котором недаром сквозит это «мент») устали от нас, мы устали от них… Мы существуем отдельно и не влезаем в их базар, но пусть и они не лезут к нам. Мы работаем, как те же зэки, на сплошном отрицалове. То есть не сотрудничаем с администрацией. Занимаемся чисто своими делами. Кто надел повязку (подмахнул системе) – козел. Сейчас после интернет-революции самое то время настало для свободного творчества. Просто не все еще до конца поняли суть радикальных перемен и хотят жить и творить по старинке».

К черту признание.

Пожалуйста, не отправляйте свои тексты на премию «Нонконформизм».

Надеюсь, что я вас не убедил…

http://exlibris.ng.ru/2011-03-10/1_sezo.html