Лев Пирогов. Хочу быть бедным.
– М.: АСТ, Астрель; Владимир: ВКТ, 2011. – 348 с.

Вы, конечно, подумали, что я намерен похвалить и высечь Льва Пирогова. И не угадали. Просто я долго ломал голову: в чем состоит литературно-критический метод этого замечательного критика? И понял, что сей метод, если он вообще существует, сводится к последовательности двух действий, отраженных в заголовке.

С другой стороны, я безбожно лукавлю. Я бы с удовольствием похвалил и высек Льва Васильевича. Похвалил от чистого сердца и высек для удовлетворения нравственного чувства.

Похвалить, кстати, попробую, а вот сечь не буду. Потому что заведомо бесполезно.

– Это почему же бесполезно? – возмутитесь вы. – Хорошая порка почти заменяет звездное небо над головой, то есть дополняет нравственный закон внутри нас.

Над этим вопросом я тоже долго ломал голову. Но ответ почему-то искал в романе Достоевского «Идиот». И, что удивительно, нашел! Цитирую:

«Пирогов даже и не сомневается в том, что он гений, даже выше всякого гения; до того не сомневается, что даже и вопроса себе об этом ни разу не задает; впрочем, вопросов для него и не существует. Великий писатель принужден был его, наконец, высечь для удовлетворения оскорбленного нравственного чувства читателя, но, увидев, что великий человек только встряхнулся и для подкрепления сил после истязания съел слоеный пирожок, развел в удивлении руки и так оставил своих читателей» (часть IV, глава I).

Правда, это Федор Михайлович о другом Пирогове – поручике из «Невского проспекта». Но я с этим категорически не согласен. Поручик Пирогов из «Невского проспекта» – плод воспаленного воображения Гоголя, а критик Пирогов – наш великий современник. Кто-то, говорят, дергал его за бороду и клянется, что она колючая. Так что, я думаю, Достоевский имел в виду критика, а не поручика. На то он и пророк, Федор Михайлович, чтоб предугадывать.

Поэтому сечь Льва Васильевича – дело заведомо бесполезное. Вспотеешь, значит, выложишься, калории потратишь. А он только встряхнется – и в очередь за пирожком. Эти самые слоеные пирожки на каждом углу продаются.

Это не внешний мир, а внутренний... Фото Михаила Бойко

Поэтому буду хвалить.

Выход книги «Хочу быть бедным» – это приятный сюрприз. Во-первых, потому, что Лев Пирогов – наш коллега, на протяжении многих лет сотрудник «НГ-EL», а теперь – наш постоянный автор.

Во-вторых, выход сборника статей, в твердом переплете и в крупнейшем российском издательстве, – это мечта любого критика, включая автора сих строк. Но чтобы добиться такой книги, нужно быть последовательным нонконформистом и упорно плыть против течения. Конъюнктурщики, маргиналы и гнилые либералы об этом могут даже не мечтать. Это удел несгибаемых почвенников.

В-третьих, Лев Пирогов – один из лучших современных литературных критиков. По мне, так самый лучший. Я ощущаю к Пирогову такое душевное родство, что не могу представить, чтобы мы по какому-нибудь поводу разошлись во мнениях. Скажем, Лев Васильевич любит плохую прозу, и я люблю плохую прозу. Ну какой тут спор?

Бойко: Я люблю плохую прозу.

Пирогов: И я люблю плохую прозу.

Бойко: Да, но я люблю ПО-НАСТОЯЩЕМУ плохую прозу.

Пирогов: И я люблю ПО-НАСТОЯЩЕМУ плохую прозу.

Все равно последнее слово останется за Пироговым. Хотя скорее всего мы одинаково сильно любим по-настоящему плохую прозу, только разную.

Так и тянет составить перечень предметов (в столбик)... Фото Михаила Бойко

А еще Пирогов, как и я, любит перечислять предметы (в столбик). Откроет, например, холодильник – и полный реестрик составит, выйдет на лужок – и каждую травинку проинвентаризирует. Увлекательное хобби. Я для Пирогова соответствующую картинку подобрал.

Одно меня смущает – название. Не рецензии, а книги. Хочешь быть бедным? Так будь! Стань (если богат). Или оставайся (если беден). Не заголовок, а сгусток фрустрации. Зато честность запредельная: «Казалось бы, и живи. Но есть одна трудность. Я боюсь быть бедным сам по себе, один. Мне обязательно с собой побольше людей утянуть нужно. Чтобы там, во всеобщей бедности, не чересчур бедствовать. Чтобы как все, короче» (с. 342). Все верно. Бедность – унизительна. Единственный способ перенести унижение – полюбить его. А любить приятней сообща.

Название книги – это, конечно, эпатаж, а контекст такой: «Во-первых, когда спрашивают, хочешь ли ты быть здоровым и богатым или больным и бедным, платой за простоту и очевидность выбора оказывается какая-нибудь гнусность, типа “ну тогда подпиши тут”…» (с. 182–183). Выходит, книга должна была называться «Хочу быть больным и бедным». Но называется почему-то иначе… Почему? Возможно, слова «болезнь» и «бедность» для Пирогова означают одно и то же, только в разных контекстах – как наречия «уже» и «еще», например…

Читайте лучше книгу. В книге найдутся ответы на самые каверзные вопросы. Вот первое попавшееся место: «Что же такое литература? По-моему, литература – это способ пробуждать “чувства добрые”. Не цель, а средство. Литературу создают во имя чего-то. <…> Кто должен ее писать? Тот, кто делает это трудно» (с. 171–172). Это следует вызубрить, как катехизис.

Потом мне не нравится обложка. На ней три отзыва. Два принадлежат литературным карьеристам и конъюнктурщикам. Ну это, положим, умышленно – от избытка нонконформизма. Третий отзыв принадлежит Павлу Басинскому: «Когда я читаю Пирогова, я хватаюсь за револьвер». Учитывая, что это парафраз, слово «Пирогов» ассоциируется у Басинского со словом «культура». Это понятно, Лев Пирогов – высокообразованный городской интеллектуал (или, как он ласково называет себе подобных, «урбаноид») – с модным реноме, почвенник как-никак (борода – комильфо, правда, с оканьем – недоработка). А вот почему Басинский идентифицирует себя с партизаном Шлагетером из знаменитой пьесы группенфюрера СС Ганса Йоста, я так и не понял.

Поэтому поступаем с книгой, как с пирожком. Первым делом избавляемся от упаковки. Обложку отрываем – и в мусорный контейнер. А начинка – съедобна. Тесто – слоеное.

http://exlibris.ng.ru/2011-08-18/1_pirogov.html